Читать книгу "Записки путешествующего ветеринара: нескучные истории о диких пациентах  - Джонатан Крэнстон"

Саби, трехлетний белый носорог, которого они с Кобусом спасли и выходили после попытки его убить (мать животного убили браконьеры), этой ночью был изуродован браконьерами.

Саби было всего несколько недель, когда лесничие нашли его. Он тыкался носом в изувеченное тело своей матери. Малыш был в плохом состоянии, так как в него выстрелили три раза. Но несмотря на попытки браконьеров убить его или отогнать, он оставался рядом с матерью, которая была изрешечена пулеметными пулями и изрезана мачете в районе спины и ног.

А потом ей отрубили рог и оставили умирать в страшной агонии.

Будучи всего несколько недель от роду, малыш был абсолютно беспомощен. И когда Кобус обнаружил его, он знал, что единственный шанс для Саби выжить – это круглосуточная забота о нем. Они отнесли его на ветеринарную базу и начали выхаживать: кормили каждые два часа и часто спали рядом с ним за компанию. Это кажется невероятным, но вопреки всем прогнозам малыш полностью выздоровел и хорошо развивался.

В шесть месяцев он стал уже явно независимым, поэтому они решили, что лучше всего будет перевезти его в какое-нибудь безопасное место, где он социализируется с другими носорогами. И именно здесь два с половиной года спустя Саби вновь пришлось столкнуться с грубой, порочной жестокостью алчных людей. Но в этот раз она стоила ему жизни.

Когда Дерик закончил разговор, на его лице были шок и неверие. Он с трудом подыскивал слова, еле сдерживая слезы. Бесчисленное количество раз он сталкивался с убийством носорогов, но в данном случае это касалось его лично. Он полез в верхний карман куртки, достал сигарету и повернулся, чтобы выйти из комнаты, теребя карман в поисках зажигалки. В комнате, где несколько минут назад царила атмосфера беззаботности с шутками и смехом, теперь воцарилась странная тишина. Мы обменялись взглядами, но никто из нас не мог говорить из-за шока, да и нечего здесь было сказать. Мы услышали, как на веранде снова зазвонил телефон Дерика, а потом раздались отчетливые гортанные звуки языка африкаанс. Запах сигаретного дыма проник теперь в комнату. Мы молчали, каждый погрузился в свои мысли. Когда телефонный разговор закончился, а сигарета была докурена, Дерик присоединился к нам.

– Они хотят, чтобы мы пришли и помогли им проводить вскрытие, – объявил он. – Сперва полиции и экспертам-криминалистам нужно осмотреть место преступления и собрать улики, а потом уже наступит наша очередь. Сразу предупреждаю, это неприятное зрелище. Но такова реальность. Выдвигаемся через полчаса.

Поездка стала довольно мучительным опытом. Дорога по большей части прошла в молчании. Каждый из нас думал о своем, когда мы всматривались в проплывавший за окном африканский ландшафт. Разговор, когда он возникал, мог начаться с обыденных мелких тем и закончиться эмоциональным обсуждением вопросов, как остановить браконьеров, защитить носорогов, и была бы ли легализация торговли рогами носорогов решением проблемы, или же мы просто слишком наивны и не понимаем, что битва уже давно проиграна.

Тремя годами ранее я был убежден, что нужно всего лишь легализовать торговлю рогами носорогов. Если разрешить людям разводить носорогов на фермах, как любых других животных, и продавать кость, то это с лихвой обеспечит рынок необходимым товаром, собьет цену и устранит необходимость убивать животных. Это казалось таким простым решением давно назревшей проблемы. Если бы меня спросили, я бы процитировал положения, установленные в 1970-х годах Конвенцией о международной торговле видами дикой фауны и флоры, находящимися под угрозой уничтожения (СИТЕС). Именно тогда началось продвижение идеи создания крокодильих ферм – системы разведения животных в неволе, целью которой было предотвратить охоту на крокодилов и кражу яиц в дикой природе. И это спасло нильского крокодила, находившегося на грани исчезновения. Но если все сработало в случае с крокодилами, то почему бы не применить похожую тактику в отношении носорогов? Но как это часто бывает, чем невежественнее человек в каком-либо вопросе, тем проще ему найти решение.

К сожалению, решение данного вопроса связано с множеством разных факторов. И в каждом случае нужно спрогнозировать возможный исход, но убедиться в его правильности можно только после принятия конкретных действий, когда уже невозможно ничего исправить. Один неверный шаг – и ты столкнешься с новой проблемой, которая может быть даже катастрофичнее первой.

Так является ли легализация торговли рогами носорогов решением проблемы? Три года спустя я был настроен более скептично.

В 2001 году во всей Южной Африке было убито три носорога. В 2016 году трех носорогов убивают каждый день – недопустимая тенденция, которая приведет к полному исчезновению вида в течение ближайших двадцати пяти лет, если только не будут предприняты какие-то кардинальные меры. Так что же способствовало столь неслыханному росту? На протяжении сотен лет считалось, что рог этого экзотического животного из дальних стран обладает лечебными свойствами, излечивая любые болезни – от ревматизма, подагры и брюшного тифа до укусов змеи, пищевого отравления и даже рака. По мере роста благосостояния жителей азиатских стран все больше людей стремилось приобрести рог носорога в качестве статусного символа, просто чтобы показать, что они могут себе позволить. А потому потребность в этом товаре резко возросла. В настоящее время ежегодная мировая потребность в рогах носорогов оценивается примерно в 16 миллионов тонн. Считается также, что около 40 миллионов тонн рогов хранится отдельно: это рога тех животных, которые были спилены законным путем ради спасения самих носорогов. Если бы торговлю легализовали, то этими запасами можно было наводнить рынок и устранить необходимость убивать животных. Но здесь возможны два варианта. Допустим, что случаи браконьерства действительно сократятся, но запасы рогов будут расходоваться быстрее, чем их можно будет пополнить. На то, чтобы собрать текущий запас, ушло пятнадцать лет. И как только он закончится, при теперешней степени потребности в товаре уровень браконьерства вернется к прежнему. С другой стороны, уровень браконьерства может остаться таким же высоким даже при условии наполнения рынка имеющимися запасами рогов. Цена продажи в этом случае упадет, сделав товар доступным для более широких слоев населения. А это в свою очередь увеличит потребность с 16 миллионов тонн в год до 20 миллионов, а то и больше.

На то, чтобы у взрослого носорога нарос 1 кг роговой ткани, уходит примерно восемнадцать месяцев. Подсчитано, что в дикой природе обитает еще 29 тысяч носорогов, и этого количества никак не хватит для того, чтобы восполнить текущую потребность. Нужно добиться двух вещей: запросы должны быть снижены, а количество рожденных малышей носорогов должно превышать ту скорость, с которой их убивают.

Легализация торговли – это всего лишь один из возможных компонентов решения проблемы, но, помимо всего прочего, в самые глубокие слои населения должны проникнуть культура и просвещение, повысив уровень сознательности людей.

Приехав на ферму, мы припарковались в некотором отдалении от загонов, где держали по ночам носорогов. Нас встретила Лиза, управлявшая заказником. Она явно плакала, но старалась держать себя в руках, вежливо встречая нас. Но как только она встретилась взглядом с Дериком, из ее глаз вновь потекли слезы. Этих двоих объединило глубокое, откровенное горе – словно родителей, потерявших ребенка. Когда они обнялись, чувство потери перешло в гнев, и Лиза взорвалась, перейдя на африкаанс. Но нам не нужно было переводить ее, чтобы понять смысл сказанного. Лиза возглавляла этот охраняемый секретный заказник на протяжении почти десяти лет. Заказник служил для двух целей: был надежным домом для носорогов, куда их можно было переместить, когда заповедник подвергался нападениям браконьеров, и если животным требовалась реабилитация и уход после действий браконьеров. Работа, которую выполняла Лиза и ее команда, была бесценной в рамках общей борьбы против безжалостных браконьерствующих картелей. Но вся созданная ею система находилась сейчас под смертельной угрозой. Трагедия с Саби стала для всех настоящей бедой. И мысль о возможных последствиях для заказника заставляла содрогнуться: каждый оставшийся здесь носорог мог повторить судьбу Саби. И сейчас очень многое решало время: нам следовало поторопиться придумать тактику защиты животных.